nika-tyan
«Писать для детей так же просто как рожать их» — сказала как-то Урсула Ле Гуин — и с ней трудно не согласиться. Детская книга это кирпичик, формирующий личность, надёжный друг в тяжёлые дни неизбежного подросткового одиночества, маячок на пути во взрослую жизнь. Дети остро чувствуют фальшь, ненавидят сюсюканье и пошлятину — поэтому, кстати, провалилось большинство попыток поп-звёзд написать книги для малышей. И, наоборот, настоящие книжные герои остаются с нами на всю жизнь. Как Айвенго, Том Кенти, Дик Сэнд, Пеппилотта-Виктуалина-Рольгардина-Длинный-Чулок. Как Серёжа Каховский, Алька, Яр, Ёжики, матрос Вильсон и много-много других героев Владислава Крапивина — одного из лучших фантастов, пишущих для подростков.
В новом сборнике — две повести. Собственно «Бриг «Артемида»» — история сироты Гриши Булатова в антураже середины 19 века и вполне современная «Дагги-Тиц» — о мальчишке Инки, его подружке Полянке, детском театре «Штурманята» и сволочной взрослой жизни. Обе вещи — вполне крапивинские, с использованием обычных приёмов автора. Безупречный язык, внимательный к мелким деталям — деревянным узорам наличников, запаху меди, смертоносной ржави орудийных снарядов, дребезжанию старого велосипеда. Акварельная тонкость эмоций — первая дружба, первая несправедливость, первое унижение, первый настоящий поступок, предвкушение дальней разлуки и радость встречи. Желание странного: все крапивинские мальчики чудаки и творцы — кто поэт, кто актёр, кто художник, кто просто фантазёр с богатейшим внутренним миром. Воображаемые приятели, безделушки-талисманы, «короткие пути» по странным местам, великая спираль жизни и смерти. Неизбежная пара-тройка «туалетных» моментов, пара крепких словец и очаровательно-невинных совместных купаний голышом. Конфликты с занудными и несправедливыми тётеньками-учительницами. Мужественные, чуткие и всё понимающие старшие друзья. Пылкие пассионарии-вожатые. Лопоухие, застенчивые мальчишки-дошкольники. Загорелые и исцарапанные бой-девчонки похожие на пацанов. Лишённые родительского тепла, битые жизнью подростки со своими секретами и обидами...
Вы хотите сказать, что всё это уже читали? Для начала задумайтесь — стали ли хуже сказки от того, что по сюжетам кочуют Иванушки-Дурачки, Василисы и Серые волки? Предсказуемость схем и образов может испортить роман — и с тем же успехом может подчеркнуть: мы попадаем в волшебный, знакомый нам с детства мир. А во-вторых… остаётся покаяться, меня довольно долго огорчало повторение старых приёмов. Пока не повезло взяться за книгу в настроении «обиженного ребёнка». И только отключив взрослые фильтры, унылую серьёзность и неизлечимый прагматизм, удалось вникнуть в Крапивина заново. Его вещи не надо анализировать и разбирать на фонемы. Они не адресованы взрослым, забывшим, как кричат «Эскадрон! Ко мне!!!» и сколько звёзд можно увидать из колодца. Их читателям — 10-12 лет, возраст, когда не цепляешься за мелкие несуразности текста, если чуешь за ним настоящую сказку, если герои - живые, понятные сверстники, а вместо картонных зданий со страниц проступает силуэт заставы на Якорном поле.
Бывают книги, которые учат думать. Повести Крапивина помогают чувствовать, проживать и озвучивать свои чувства. Юный читатель попадает в мир, где добро обязательно побеждает зло, существуют настоящая дружба и верные товарищи, можно найти поддержку в самый тяжёлый момент жизни и увидеть свет в конце туннеля. Вместе с крапивинскими мальчиками он проходит через детское одиночество, потери, разлуки, осознание — я однажды умру. Как ни пошло это звучит, подросток получает верные моральные императивы: заступаться за слабых, доверять близким, жить по собственным принципам — хорошо; убивать, лгать, предавать — в том числе и себя — плохо. Герои Крапивина не супермены, они ошибаются и оступаются — и всё-таки сохраняют надежду. Как сказал сам Владислав Петрович: «Надежда есть только в юности, в молодости, в зелёном побеге. Когда он растёт, он маленький, слабый, но прорастает камень». Крапивин учит наших детей быть человечнее — и, слава богу, что остался хоть кто-то, кто это делает.
Повесть «Бриг «Артемида» уникальна «антигероизмом». Гриша Булатов сознательно отвергает морскую романтику и перспективу блестящей карьеры. Не потому, что слаб или труслив — он не хочет однажды отдать приказ о телесном наказании матроса, мальчику невыносима мысль, что беспомощного человека могут бить. Отказываясь от очевидного блага, Гриша ищет свой собственный, единственно возможный путь в жизни и автор поддерживает его. На взгляд скромного критика это весьма грамотный воспитательный ход — читатель-ребёнок вместе с героем учится расставлять приоритеты, выбирать то, что ему действительно нравится, в ущерб общепринятым понятиям о «хорошем», и не стесняться своих желаний. Повесть довольно точно передаёт атмосферу России времён Крымской войны, очерчивает характеры, нравы и представления о чести морских офицеров, элегантно цитирует исторические анекдоты, щедро разбавленные авторской фантазией. Она написана в духе морских историй 60-90х годов 19 века, читается очень легко и при этом не превращается в развлекательную пустышку.
В актуальной, довольно жёсткой и одновременно трогательной «Дагги-Тиц» есть замечательной силы момент — когда мальчик Гвидон хочет взорвать машину мерзавца-бизнесмена Молочного, а Инки выкручивает взрыватель: «Я не хотел, чтобы мой друг был такой… который кого-то убил…». Пожалуй, это квинтэссенция замысла — дети не должны убивать. Главный герой «Дагги-Тиц» так одинок, что в какой-то момент его лучшим другом становится обыкновенная муха. Он не нужен учителям в школе, соседям по дому, одноклассникам, даже родной матери — «цыганке», живущей своей бродячей жизнью и особо не заботящейся о сыне. У него нет отца, нет старшего друга, защитника и советчика. Неудивительно что «Гамлет» в исполнении Смоктуновского «берёт за живое» мальчика, а актёрский опыт помогает Инки стать уверенней и взрослее. Совершенно очаровательными выглядят детские спектакли в исполнении «Штурманят», причём Крапивин руками персонажей убирает со сцены убийства и «worry-end». Наши реалии вроде жадных коммерсантов, которые отбирают у детей клуб, чтобы сделать в нём кафе или первого руководителя «Штурманят», ложно обвиненного в педофилии и убитого уголовниками в тюрьме, делают повесть абсолютно настоящей, помогают поверить её героям. Можно поспорить, этично ли с точки зрения вожатой Зои втягивать детей в борьбу с Молочным, виновником гибели первого руководителя театра, Бориса. Но детям вообще свойственно бороться за справедливость, а в Отечественную 10-12 летние пацаны вовсю помогали партизанам.
Сборник Крапивина — вещь на любителя, человека, в чьей душе до сих пор обретается одинокий, недолюбленный и недомечтавший подросток. Повести добры, красивы и немного сентиментальны. Они менее фантастичны, чем цикл «Большого Кристалла», но «обыденность» их не портит. Читайте сами, давайте детям, не стесняйтесь всплакнуть над особенно трогательными страницами. И пусть ходики скрипят: дагги-тиц!
(опубликовано в FANтастике)
